Дворец, что гнездо прилепился
На. краешке Чёрной скалы,
Где ветер веками резвился,
А, волны катили валы.
Там был тронный зал, где бойницы
И. солнышка луч – на полу.
Прислуги — весёлые. лица,
Хоть в доме любили луну!
Сиял в тронном зале звездою.
Сапфировый трон. при. луне!
Кристаллы собрал царь с любовью
В далёкой, чужой стороне.
Царь в магию верил. сапфира,
С Кашмира кристаллы привёз.
И. пела загадочно лира
Ему под сиянием звёзд:
О власти царя бесконечной!
О славных победах – в боях!
О страстной любви быстротечной!
О радостных встречах. в морях!
Царь. верил, мечтая, на троне,
Сапфир стал его. талисман!
Любимую взял он в короне
И так императором стал!
Святой пророк Иезекииль жил в VI веке до Рождества Христова. Родился в городе Сарире, происходил из колена Левиина, был священником и сыном священника Вузия. Во второе нашествие на Иерусалим вавилонского царя Навуходоносора, в 25-летнем возрасте Иезекииль был отведен в Вавилон вместе с царем Иехонией II и многими другими иудеями.
В плену пророк Иезекииль жил при реке Ховар. Там, на 30-м году жизни, в видении ему было открыто будущее еврейского народа и всего человечества. Пророк увидел сияющее облако, в середине которого был пламень, а в нем – таинственное подобие движимой духом колесницы и четырех крылатых животных, имевших каждое четыре лица: человека, льва, тельца и орла.
Перед их лицами находились колеса, усеянные очами. Над колесницей возвышался как бы кристальный свод, а над сводом – подобие престола как бы из сверкающего сапфира. На этом престоле сияющее «подобие Человека», а вокруг Него радуга (Иез. 1, 4-28).
По толкованию отцов Церкви, пресветлое «подобие Человека», сидящего на сапфировом престоле, было прообразом воплощения Сына Божия от Пресвятой Девы Марии, явившейся Престолом Божиим; четыре животных прообразовывали четырех евангелистов, колеса со множеством очей – части света со всеми народами земли.
При этом видении святой пророк от страха упал на землю, но глас Божий повелел ему встать и затем объявил, что Господь посылает его на проповедь к народу израильскому. С этого времени началось пророческое служение Иезекииля.
Пророк Иезекииль возвестил народу израильскому, находившемуся в плену вавилонском, о предстоявших испытаниях в наказание за заблуждения в вере и отступничество от Истинного Бога. Пророк возвещал также и наступление лучших времен для своих пленных соотечественников, предсказывал возвращение их из вавилонского плена и восстановление Иерусалимского храма.
Особенно важны два знаменательных видения пророка – о храме Господнем, исполненном славы, и о сухих костях на поле, которым Дух Божий дал новую жизнь. Видение о храме было таинственным прообразом освобождения рода человеческого от работы вражией и устроения Церкви Христовой через искупительный подвиг Сына Божия, воплотившегося от Пресвятой Девы Марии, именуемой пророком «вратами затворенными», которыми прошел только Один Господь Бог (Иез. 44, 2). Видение о сухих костях на поле – прообраз всеобщего воскресения мертвых и новой вечной жизни искупленных Крестной смертью Господа Иисуса Христа (Иез. 37, 1-14).
Святой пророк Иезекииль имел от Господа дар чудотворения. Он, как и пророк Моисей, молитвой к Богу разделил воды реки Ховара, и евреи перешли на другой берег, избежав преследования халдеев. Во время голода пророк испросил у Бога умножения пищи для голодавших.
За обличение в идолопоклонстве одного еврейского князя, святого Иезекииля предали казни: привязанный к диким коням, он был разорван на части. Благочестивые евреи собрали растерзанное тело пророка и похоронили его на поле Маур, в усыпальнице Сима и Арфаксада, прародителей Авраама, недалеко от Багдада. Пророчества Иезекииля записаны в книге, названной его именем и включенной в Библию.
Святитель Димитрий Ростовский обращал внимание верующих на следующие слова в книге пророка Иезекииля: если праведник, надеясь на свою праведность, дерзнет грешить и в грехе умрет – будет отвечать за грех и подлежит осуждению; а грешник, если покается, и умрет в покаянии – его прежние грехи не воспомянутся перед Богом (Иез. 3, 20; 18, 21-24).
ПРОРОКУ ИЕЗЕКИИЛЮ
Тропарь, глас 2
Пророка Твоего Иезекииля память, Господи, празднующе, / тем Тя молим: / спаси души наша.
Иной тропарь, глас 2
Пророче Божий Иезекииле, / предзревый затворенная Духом врата / и Плотоносца, во исходе сих, Единаго сказавый Бога, / Того моли, молимся, / да отверзет дверь милости Своея / и спасет души благочестно поющих память твою.
Кондак, глас 4
Божий явился еси пророк, / Иезекииле чудне, / воплощение Господне всем провозвестил еси, / Сего Агнца и Зиждителя, / Сына Божия, явльшася во веки.
That undisturbed Song of pure concent,
Ay sung before the saphire-colour’d throne
И надо ж было Рескину процитировать эти строки (“Queen…” p. 166), задевшие меня за живое. Я тут же кинулась выяснять – кто и почему писал у нас о «безмятежной музыке пред сапфировым троном». Оказывается, Мильтон. «К высокой музыке». At a Solemn Music
BLest pair of Sirens, pledges of Heav’ns joy,
Sphear-born harmonious Sisters, Voice, and Vers,
Wed your divine sounds, and mixt power employ
Dead things with inbreath’d sense able to pierce,
And to our high-rais’d phantasie present,
That undisturbed Song of pure concent,
Ay sung before the saphire-colour’d throne
To him that sits theron
With Saintly shout, and solemn Jubily,
Where the bright Seraphim in burning row
Their loud up-lifted Angel trumpets blow,
And the Cherubick host in thousand quires
Touch their immortal Harps of golden wires,
With those just Spirits that wear victorious Palms,
Hymns devout and holy Psalms
Singing everlastingly;
That we on Earth with undiscording voice
May rightly answer that melodious noise;
As once we did, till disproportion’d sin
Jarr’d against natures chime, and with harsh din
Broke the fair musick that all creatures made
To their great Lord, whose love their motion sway’d
In perfect Diapason, whilst they stood
In first obedience, and their state of good.
O may we soon again renew that Song,
And keep in tune with Heav’n, till God ere long
To his celestial consort us unite,
To live with him, and sing in endles morn of light.
К высокой музыке.
Податели восторгов неземных,
Посланцы сфер, чета сирен благая,
Соединитесь, Пение и Стих,
Безжизненную персть одушевляя,
Чтоб насладиться мы могли сполна
Мелодией, которая слышна
Вокруг того, чей трон сапфироцветный
Воздвигся средь несметной
И грозной рати ангельских чинов;
И чью хвалу на арфах златострунных
Слагают сонмы херувимов юных,
И трубы серафимов вторят им
Раскатом победительным своим,
И праведники с просветленным взором
Псалмы и гимны хором
Поют спокон веков.
Мелодия не умолкала эта
И на земле у нас в былые лета,
Пока завет творца, чуждаясь зла,
Покорно вся живая тварь блюла
И не разладил грех людского рода
Начальную гармонию природы,
Где каждый голос прославлял того,
Кем созданы и свет и естество.
О, пусть скорей тот наш напев чудесный
Опять сольется с музыкой небесной,
И вновь свой лик нам даст господь узреть
В сияньи дня, что не померкнет впредь!
Перевод Ю. Корнеева. – Дж. Мильтон. Потерянный рай. Стихотворения. Самсон-борец. – М., Художественная литература, 1976. – с. 404-405.
На сайте, откуда я взяла английский текст, в примечаниях в частности сказано:
«Сирены. В «Республике» Платона 10.616-17, небесные сферы движутся сиренами, которые производят музыку сфер.
Голос (Voice) и Стих (Vers). Мильтон имеет в виду разницу между «голосом» — музыкой, производимой небесными сферами, и «пением» — ангельским хором, символизирующим небесный порядок.»
Сапфировый трон однако же отсылает нас еще дальше – к видению Иезекииля 1.26:
«А над сводом, который над головами их, было подобие престола по виду как бы из камня сапфира; а над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нем.» И далее: «И видел я как бы пылающий металл, как бы вид огня внутри него вокруг; от вида чресл его и выше и от вида чресл его и ниже я видел как бы некий огонь, и сияние было вокруг него. В каком виде бывает радуга на облаках во время дождя, такой вид имело это сияние кругом.»
«Видение Иезекииля» – довольно популярный текст. Можем ли мы предположить его связь с «небесной» контаминацией сапфира?
Если мы примем, что Господь явил человекам себя только в своем Сыне, а до того никто не видел Господа иначе, как через символическое обозначение – значит, видение человека на сапфировом престоле – это один из символических образов Всевышнего для нас. Мой внутренний голос сразу подсказывает некоторые параллели… но я не рискну рассуждать далее о столь тонких предметах.
